В тот день Винс должен был готовить кукурузную пасту с красным красителем, а потом проводить дополнительные опыты по делу очередной тусовщицы, залетевшей в руки очередного малолетнего садиста. Это он и делал.
Пам-пам-пам пам-пам-пам-пам,
пам-пам-пам-пам-пам!
В беспроводных наушниках завернувшегося в специальный костюм, будто ликвидатор взрыва АЭС, Винса звучал хит древней как его матушка группы The Chordettes. Муляж черепа Кристианы Ривьери находился прямо перед ним. В руке - молоток номер один из предполагаемых орудий преступления.
Mister Sandman, bring me a dream...
Примерная траектория должна быть такой.
А если бы полиция Квенталии не была такой поборницей точности и порядка, это дело не попало бы Винсенту в руки, ровно как и дополнительное финансирование на материалы для опыта.
Make him the cutest I've ever seen...
Он проявил любопытство и даже залез на страницу этой девочки, чьи крашенные в блонд волосы превратились в кровавое мочало на снимках с места преступления. Обычная, сытая, избалованная благами цивилизации девочка, судя по наполнению списка друзей и подписок в соцсетях - не слишком озабоченная вопросами мира и себя завтра. Стоит ли удивляться, что и она, и её знакомые злоупотребляли выпивкой, вечеринками и ставшим безопасным с понижением цен на контрацептивы сексом?
Give him two lips like roses and clover
Пам-пам-пам-пам
Then tell him that his lonesome nights are over!
И череп Кристины - теперь уже муляжный, ведь реальный лежит в морге в другом городе - разлетается на осколки.
"Это не номер один", - заключает в мыслях Винс с ходу, даже не оглядываясь на стены с характерным рисунком, зная, что удар вышел слишком тяжёлым, и начинает готовить попытку номер два, взявшись за швабру в углу.
Sandman, I'm so alone
Don't have nobody to call my own
Губы стажёра из полицейского управления беззвучно двигались, как в замедлении. Быть может, то был эффект пластиковой маски Винсента и расслабляющего перелива мелодии в наушниках, которые он, спустя несколько мгновений равнодушно-расслабленного наблюдения, в которые стажёр успел исторгнуть пару фраз и догадаться, что судмед его просто не слышит, снял.
- Да?
- Марло, ты бы от отбивания гипса и кукурузного желе отвлекался! - сердито прокричал из-за стекла в закрытой изнутри двери будущий полицейский. Парень отчего-то считал, что с лабораторной крысой без седин можно общаться на равных. Пусть считает. Если бы Винс был в типично бабском настроении гадить в тапки, он бы подсыпал в кофе этому клоуну слабительное, но Винс не был в настроении гадить практически никогда. Его стрессы и агрессия уходили в имитирующие кровь и мозги кукурузные кашицы и искусственные черепа.
- Что я пропустил?
- Тебе письмо! Я не трогал, но думаю, что стоит прочитать как можно скорее.
- Хорошо, скоро буду.
На том эксперименты на пятнадцатое июня закончились, вот так, едва начавшись, за пять минут до полудня. ГРО. Винсент никогда не задумывался о службе в структурах, ему хватало занятости в совместной работе с детективами, но он был заинтригован. ГРО. Неужели его досье оказалось настолько безупречно? Иммигранта-то? Вы шутите.
Впрочем, он часто недооценивал свои способности. Экзамены в мед, проводы отца, Марта... Жизнь была легка, приятна, и полна небольших наслаждений, включая любимую работу, и никого даже не смущали альтернативные ценности глубоко интегрированного в общество отшельника Марло.

Жаркое средиземноморское лето диктовало Винсенту тёмные очки и рубашки с коротким рукавом. Помимо отсутствия пиджака, впрочем, он соответствовал повседневно-деловому стилю, и у него даже не щёлкнуло в голове, что он произведёт недостаточно серьёзное впечатление. А зачем? Он расставляет мотки красных шнуров и штативы, воспроизводя траектории брызг, ему можно быть немного оторванным от земли с пустым этикетом учёным, не так ли? Ему, конечно, говорили, что в добродушности лица не добрал, но это мелочь. На груди на кармане у него был приколот его бейджик с конференций, а в руках, больше для вида, чем для дела папка: в ней оставались только фотографии с размозжённой головкой Кристианы, письмо на гербовой бумаге и сложенные наушники.
- Мне назначено, - показал Винс повестку внизу. И его сразу повели в кабинет. Полковник Г. Диммит, - прочитал он на двери и, стоило ей закрыться за спиной, дежурно приветствовал:
- Добрый день, мистер Диммит.
Спрашивать что-либо смысла не было. Это у спецслужб к гражданам есть вопросы, они их и задают.

Они были немного похожи. Нет, пожалуй, за исключением черт лица и разнице в росте не в пользу Винсента, они оказались сегодня точно цыплятами из одного инкубатора. Жаль только научное сообщество мира было слишком занято защитой от нападок фундаменталистов с фронта школьного образования, чтобы публиковать весёлые заметки о влиянии партии в инкубаторе на схожесть процессов в мозговых структурах цыплят. Может быть, такое бесполезное наблюдение предварило бы появление телепатии, настоящей, не интуитивной и не подделываемой никакими шарлатанами-менталистами и парапсихологами.
- Мистер Диммит, - тихо, почти нежно, дождавшись своей очереди говорить, произнёс Винс, уже сидя в кресле. У него не было иллюзий насчёт цели этого разговора - не теперь, когда и сотрудник служб оказался перед ним в летней рубашке - его не арестовывали и не допрашивали, значит... - я - контрактер. Я работаю либо потому, что мне нужны деньги, либо потому, что мне просто это нравится.
Нужны ли были Винсенту Марло, одинокому мужчине с увлечениями, не забравшимися пока на кругосветку на яхте, такие доходы, какие он имел сейчас? Конечно нет. Другое дело, что он колошматил муляжи простых бытовых разборок, ощущая лишь тень удовлетворения и в тайне тоскуя по своему другу с автомойки. Вот там был художник, а не простые чувства. Вот там была фантазия, а не очередная драка в баре. Вот там была битва двух разумов, заочная и неизвестная никому, кроме маньяка и судмеда, который взялся в команде полицейских его вычислять.
Мужчина играл пальцами одной руки с очками, зацепленными за карман на груби, а другой - по лежащей на коленях папке, точно размышляя, как объяснить, откуда и зачем в ней оказались фотографии - и рисунки, кстати, тоже, девочки с проломленным теменем.
- Дело Кристианы Ривьери меня вообще не коснулось, это коллеги из другого округа просили провести эксперимент для подтверждения экспертизы, закрытия и передачи в суд. Я обычно не отказываюсь ни от чего, что мне кладут в руки, - с этими словами Винс всё равно не походил на этакого благодетеля в белом костюме. Ему всё сгодится. Любая бойня, только покажите драму и смерть. Поскольку на прыжках в пропасть заработать можно едва ли, да и слишком опасно для родного тела, это был единственный для Марло способ ощущать себя живым и в тонусе каждый день: выяснять, как закончилась жизнь чужая и что её наполняло, взвешивать величину потери, смаковать иронию. Странное увлечение, и он о нём не говорил никому, особенно мозгоправам.

"Вы нам подходите".
"Вы мне тоже", - подумал Винсент, дружелюбно, но сдержанно улыбаясь.
"Не лезь в политику, сынок, - сказал ему отец на третий день после прибытия Марло-младшего в Квенталию, - держи свои взгляды при себе, и ты будешь самым защищённым и счастливым человеком в этой стране".
Винсент и не лез, а теперь ему предлагали заниматься любимым делом дальше под тёплым боком спецслужб и иметь доступ к самым засекреченным делам.
- Я согласен, - будто бы вообще не думая, ответил мужчина. А ему и не о чем было думать. Боязнь проверок? Ему нечего скрывать. Возможность не удержать язык за зубами и выболтать служебную тайну семье? Кому? Одинокой соседке, которой он приплачивает за уборку дома и тёплый домашний ужин, этой милой наивной старушке, которая вообще не видит связи между взрывами домов и реформами социальной сферы, на всё имея одно объяснение "на всё Его воля"? Команде, с которой играет в страйкбол? Знакомым детективам из трёх управлений? Портретам Марты и отца на стене крематория, которые навещает, как положено навещать скорбящему любимому и сыну?
Ха.
Ха-ха.
Ха.
- Если вы не запрёте меня в Министерстве Любви, не прикуёте наручниками к батарее и не лишите права иногда браться и за гражданские дела - я ваш и я могила, - пальцы с отстриженными ногтями потанцевали по лежащей на коленях папке с малышкой Кристиной. Ах, её разбитая голова - потрясающе поучительная картинка, будто специально созданная для брошюрок Свидетелей как иллюстрация последствий блуда, пьянства и несдержанности, ждущих непослушных детей за пределами их общины. Надо будет матушке послать, вместо открытки на ближайший праздник чего-либо.
Конечно, Винсент шутил - как умел, то есть плохо, но запоздало понял, что играть в знатока Оруэлла с агентом возведённых в абсолют зла спецслужб - несколько неосмотрительно. Кто знает, как у полковника с чувством юмора? Может, ещё хуже, чем у Винса.
- Меня, конечно, интересует, - выпрямился на сидении и сменил интонацию судмед, - какую прибавку к жалованию я получаю за возможные риски, социальный пакет и медицинскую страховку. Не будут ли заблокированы мои вклады в банках других стран, например. Но, кажется, это такие банальные и не стоящие внимания вопросы, когда разговор идёт о такой солидной организации?
Винсент Марло по части жизненных ценностей был простым потребителем. Как минимум на публике.
- У вас ведь уже что-то есть для меня? - бросив взгляд на папку собеседника, заметил Винс. Он не прекращал улыбаться весь разговор, но теперь в его глазах мелькнуло нечто хищное.

- Юридический - это хорошо... - промурлыкал под нос судмед, взяв в руки папку. - Сейчас, я быстро посмотрю и давайте пройдём.
Винсент, уже стоя у стола и изогнувшись над материалом, уперев локоть в рёбра, просматривал фотографии как автоматический сканер - по двадцать секунд на каждую. У него тут же появились свои соображения насчёт личности убийцы, но он не давал волю своей фантазии до доказательств, как советовали ему коллеги ещё до дела автомойки.

- Это, конечно, не маньяк: серийный убийца не будет действовать столь грубо и безыскусно, да ещё и в общественном месте, да и о серии подобной грязи я не читал, - эксперт улыбнулся, останавливаясь на одном и снимков, демонстрирующем уже перевёрнутое вверх лицо жертвы. - И, скорее всего, преступник даже не убивал до этого людей.

Отстриженный и подпиленный ноготь провёл по заснятому следу ножа на горле. Именно он, а не косые порезы в других местах, был смертельный.

- Профессиональные ликвидаторы дают колющий удар в грудную клетку, метя в сердце и, главное, лёгкие. Для того, чтобы не дать цели издать шума в нашем случае, нужно закрывать ладонью рот, но и это не всегда помогает. Без перчаток можно получить укус и оставить во рту жертвы ДНК, а перчатки летом - лишняя, странная, запоминающаяся свидетелям деталь гардероба, - Винсент рассуждал, продолжая перелистывать файлы. - Слишком много грязи, велик риск запачкать одежду, слишком много шума... Думаю, тут убийца, если не оставил следов, отправлял послание.
Со шлепком перелистнулся последний полный файл в папке - в нём тоже были фотографии. Остальные оставались пусты.
- А заключение коллеги, работавшего на месте преступления, - чуть тише заметил мужчина, - оно осталось там же, где тело, или желаете, чтобы я сделал всё сам? Тогда ведите, мистер Диммит.