Карла пыталась сообразить и осмыслить информацию. Она бы не придала значение тому, что услышала по телевизору, ведь она прекрасно знала и уже привыкла к этому с детства: чем известнее имя человека - там больше вокруг него каких-то сплетен, большая часть которых просто грязь и небылицы. Но теперь, когда сам её отец на этом акцентировал, можно было предположить, что телевизионная сплетня действительно имеет под собой какую-то почву.

- А что, есть о чём спрашивать? - переспросила она в свою очередь и произнесла всё это совершенно серьёзным тоном.

Карла не знала, как к этому отнестись. Она вполне могла бы подумать, что вторая часть речи (та, что с нравоучительным смыслом) относится и к ней самой тоже. Карла сразу же прикинула, поступала ли она в отношениях с Димиттом против своей совести. Но такого она припомнить не могла. А вот то, что она совершила ошибку так коротко связавшись с ним - с таким, по её мнению, легкомысленным человеком - это было признать можно. Легкомысленным человеком она его считала, конечно же, не по отношению к его работе или службе, а по отношению к женщинам и, в частности - к самой себе. Ну что же тут скажешь? Вот она и остановилась в этих отношениях. Вовремя-не вовремя, это уж как получилось, но всё-таки - остановилась.

Перебрав таким образом свою ситуацию, Карла вернулась мыслями к отцу. Он говорил очень уж обтекаемо. Но вполне можно было предположить, что у него уже давно продолжаются отношения с этой, совсем не известной Карле, женщиной... Могла ли она предположить, что у её отца есть любовница? Теоретически, могла, конечно - ведь это считается как бы в порядке вещей, если судить по фильмам и по реальной жизни всяких деятелей, не только культуры, но и бизнеса - это сейчас норма. Но вот практически предположить, что у отца есть какая-то женщина... Карла никак не могла это представить!

Карла не смогла удержаться и тут же стала воображать, какая она должна быть: красивая, молодая, блондинка или наоборот, жгучая брюнетка?.. К сожалению, в новостях не было её фотографии.

И вот теперь её похитили какие-то террористы, ради того, чтобы отомстить её отцу, шантажировать его!

- Может, её нужно забрать сюда? - как-то само собой вырвалось у Карлы.

Карла думала совсем не об этом. Ей снова вспомнилась программа новостей, которую она только что видела по телевизору, вернее, фрагмент того сюжета... Если репортёры тут же вцепились в один небольшой и, с точки зрения современного менталитета, закономерный момент из жизни её отца, то как же они обошли молчанием положение самой Карлы? В последнее время она, правда, ни с кем из своих знакомых не встречалась, да и на людях месяца два не показывалась, но Боргес-то её видела и этот её помощничек, что приходил сюда не так давно.

Карла впервые задумалась, что столь категоричный шаг с её стороны вполне мог навредить её отцу - человеку, который представляя Христианско-Демократическую партию "олицетворяет собою мораль и семейные принципы".

"Может, дальше Боргес эта информацию не пошла? Если это так - то, вероятно, она лучше, чем я о ней подумала!" - решила про себя Карла.

- А что случилось? - насторожено спросила Карла, и как-то сразу вся подобралась, несмотря на своё положение.

По обрывкам разговора отца она поняла, что что-то произошло. Более того, что-то такое, из-за чего Димитт собирался отправить её к своим дедушке и бабушке. Она лихорадочно пыталась сообразить, что же это могло быть, и что разнюхали газетчики: то, что её завербовали в ГРО? Не может же та информация, что у неё будет ребёнок, так сильно волновать современную прессу.

Карла смотрела на отца, ожидая ответа прежде всего от него.

- Нет! Ты мне скажи! - упорно повторила Карла, и в её тоне звякнула истерическая нотка. Она уже была не на шутку напугана.

Что могло случиться такое, чтобы отец даже сам не захотел говорить об этом? Карла даже не посмотрела на протянутую трубку, а не отрываясь смотрела в лицо отцу.

Карла слушала его недоумевая.

- И это всё, что ты хотел сказать? - спросила она, подозрительно на него глядя. - А зачем я должна была ехать к его родственникам? - спросила она, и ей показалось, что отец сказал только часть того, что сообщил Димитт. - И вообще почему такой повышенный интерес к моей личной жизни? Вон Мадонна родила ребёнка от какого-то непонятного кубинца, и почему-то общественность восприняла это нормально, хотя это было почти двадцать лет назад! Я считала, что сейчас у человека больше свободы, в том числе и у женщины больше свободы! - воскликнула она возмущённо, и взмахнула в воздухе сжатым кулаком.

- Не поеду я никуда, - ответила Карла капризно. - Я считаю, что в этом доме мне ничего не угрожает, и я думаю, что я права!..

Карла обиделась. Её неприятно поразила такая неадекватная реакция журналистов на свою особу. "Ну почему?!"... - думала она. Карла выросла на таких фильмах начала XXI века, в которых свободные отношения мужчин и женщин не то, чтобы пропагандировались, а просто показывались как само собой разумеющееся. Обычный оборот для современного кинематографа: знакомятся мужчина и женщина, или парень и девушка, тут же с ходу спят вместе, потом приходят к выводу, что они чужие друг другу люди, расходятся и больше не вспоминают. Или наоборот, несколько лет проживают вместе, потом один из них что-то не то сказал - и всё, они моментально расстаются, тут же находят себе других сексуальных партнёров, и всё нормально. И это даже не сюжет фильма, сюжет может быть другой - детективный или политический. А это - как бы обыкновенная жизнь, и те отношения, которые её составляют: сто лет назад мужчина дарил женщине цветы, а теперь он её просто трахает, чтобы дать понять, что она ему понравилась.

Конечно же, Карле это не нравилось, и она никогда не поддерживала желание своих знакомых по учёбе или по спорту трахнуть её, чтобы тем самым показать своё к ней расположение. Но в конце концов, вступив в такие отношения с мужчиной, она не ожидала, что вся общественность начнёт акцентировать на таком казалось бы обыденном явлении. Неужели этому виной только лишь богатство её папы?

- Я не боюсь репортёров. Они не посмеют сюда залезть, это же частная собственность, а выходить я никуда не собираюсь. И вообще я не собираюсь ни с кем разговаривать или видеться! - повторила она упрямо.

Новый звонок прервал на время диалог господина Маури с дочерью. Возможно, он ожидал, что ему позвонят из больницы, но на этот раз с ним желала переговорить Алесса Валмейра. Она сперва твёрдо вознамерилась поехать к нему в офис, но ей сообщили, что Лоуренса Маури там нет и он отправился домой. Врываться в его жилище без приглашения Алесса не посчитала возможным, поэтому ограничилась телефонным звонком. Поздоровавшись, она тут же перешла к делу.

- Господин Маури! Как представитель Христианской Демократической партии, я хотела бы услышать объяснения вашей сегодняшней речи. Мы можем поговорить на эту тему? Если это не телефонный разговор, я могу подъехать к вам прямо сейчас, - сообщила она.

- Лучше мы потом поговорим об этом, - невинным тоном ответила Карла и поднялась со своего места.

Она прекрасно понимала, что отцу хочется продолжить этот телефонный разговор без её присутствия и потому воспользовалась таким благоприятным поводом, чтобы уйти из столовой, да и от нежеланного разговора тоже. Карла у врача была один раз и более, как уже было сказано, решила не приходить. Она даже не пошла на УЗИ, потому, что когда-то слышала, что такое исследование вредно даже взрослому человеку, когда его делают часто. Тем более оно может повредить ребёнку, пока тот ещё развивается и формируется. Карла пожертвовала даже своим интересом - узнать какой пол у её будущего ребёнка. И теперь ей очень не хотелось всё это объяснять отцу и выслушивать от него, в свою очередь, о безопасности современных методов медицинских исследований и необходимости сдавать анализы. "Никаких заболеваний у меня и так нет! Я знаю! - мысленно возразила Карла на воображаемые доводы отца. - А остальные анализы я сдам в последнюю неделю!"

Но мысли она так и не озвучила и поспешила скрыться за дверью, пока отец не взялся с ней спорить.

Отредактировано Карла Маури (2014-07-15 23:27:26)