Алесса была уже на месте, но даже услышав через приоткрытую дверь гримёрки, как ведущий выспрашивает о ней, не обратила на это никакого внимания. Опытная визажистка подправляла ей макияж, и Алесса не видела причины отвлекать человека от важного дела.

Выступать на телевидении госпожа Ваейра любила, но не потому, что ей нравилось красоваться перед многомиллионной аудиторией. Эти выступления давали ей возможность ещё раз высказать вслух те выводы, которые она делала, собирая информацию, изучая и анализируя. Отвечая на вопросы, иногда совершенно непредусмотренные и даже непредсказуемые, она проверяла логику своих умозаключений. Хотя конечно, красоваться ей тоже нравилось. Она ведь была женщиной. И она знала, что по крайней мере, два человека из всей её зрительской аудитории прямо перечислят все её достоинства и недостатки, чтобы она знала, над чем ещё нужно поработать, а что нужно оставить, как есть. Этими двумя людьми были её сыновья, которые без всяких предупреждений с её стороны, всегда смотрели каждую передачу, в которой она участвовала. Самые преданные зрители, мнение которых ей было очень важно.

Двадцатидвухлетний Рональд и девятнадцатилетний Эрик были её гордостью, потому что она сама, без помощи посторонних воспитателей или родственников, вырастила их. Оставшись с двумя малышами на руках (младшему тогда шёл третий месяц), Алесса сперва растерялась. Она любила своего мужа Роберта, любила по-настоящему этого мужественного, храброго мужчину, и его гибель стала для Алессы настоящей катастрофой. Ей казалось, что всё кончено, и только ответственность за детей - детей любимого человека, - заставила молодую женщину взять себя в руки. "Я не могу пустить всё это на самотёк, - сказала она себе. - Мальчики должны получить всё, что бы они получили при отце".

Следующие несколько лет были самыми трудными. Алесса училась заочно, подрабатывала, чтобы иметь прибавку к вдовьей пенсии и пособию на двоих детей, и всё время держала мальчиков при себе. Она не отдала их ни в какое детское учреждение, твёрдо уверенная, что там их только испортят. Рональд и Эрик с младенчества привыкали находиться среди взрослых людей. Они быстро научились вести себя тихо на партийных собраниях, среди взрослых компаний, не мешать в приёмных, ожидая, когда мать переговорит с очередным начальником, сопровождать Алессу везде и всюду. И окружающие постепенно привыкли к тому, что эту женщину, как пажеская свита, сопровождают двое маленьких детей.

Когда пришла пора старшему учиться в школе, Алесса долго и тщательно выбирала учебное заведение. Она знакомилась со всеми учителями, и если ей хоть что-то не нравилось, или мальчик на что-то жаловался - тут же переводила его в другую школу. Наконец, к тому времени, когда и младший подрос для учёбы, ей удалось найти частную школу, которая полностью устраивала и её, и детей. Утром она отвозила мальчиков в эту школу, в обед забирала и ехала с ними в кафе, где они вместе ели, после чего дети отправлялись в очередную спортивную секцию (этих секций было много, потому что физическое развитие детей волновало Алексу ничуть не меньше умственного). Пока мальчики тренировались, Алесса возвращалась на работу. Потом она забирала детей - и остаток дня они проводили вместе с ней в её офисе, или ещё где-нибудь, где ей нужно было присутствовать.

Выходные они всегда проводили вместе: лазали по горам, купались на море, катались на байдарках, а когда мальчики подросли - стали вместе играть в конное поло.

Если бы Алессе кто-то сказал, что детям необходимо больше общаться со сверстниками, она ответила бы: "Посмотрите на моих ребят. По-вашему, они что-то потеряли? Они прекрасно себя чувствуют в любом обществе, и я не запрещаю им заводить себе друзей. Зато они выросли, умея слушать и делать выводы, и в пятнадцать лет они уже могли рассуждать, как взрослые люди, прекрасно владели своей речью и знали, чего хотят. В отличие от своих сверстников, которые в пятнадцать лет не умеют ещё ни мыслить, ни тем более, складывать свои мысли во внятные предложения, а что хотят - это трудно определить даже им самим".

Мальчики со временем превратились в молодых мужчин. Рональд уже два года учился на факультете международных отношений, Эрику захотелось попробовать себя в роли кинооператора, и он выбрал Академию Кино. Теперь они гораздо меньше времени проводили с матерью, но отношения в их маленькой семье были очень доверительные, и сыновья рассказывали матери обо всём, что делали и узнавали, точно так же, как она делилась с ними тем, что происходило на её профессиональном поприще.

Личных отношений ни с каким другим мужчиной после смерти Роберта Алесса так и не завела и не собиралась. Зато её профессиональная деятельность становилась всё более и более ответственной. В последний год она стала много выступать публично, но активизировались не только сторонники выхода из Европейского Союза, но и противники. Госпожа Ваейра для последних быстро превратилась в главного идейного врага. Она была на виду гораздо больше любого другого члена партии. Её выступления были категоричны, однозначны и она всегда старалась действовать логикой. Ситуация обострялась. Несколько раз Алессе звонили с угрозами, а с месяц назад, когда Алесса ехала в штаб-квартиру ХДП, на перекрёстке на красный свет выскочил грузовик. Если бы не опытность водителя госпожи Ваейры, успевшего свернуть в сторону, происшествие могло закончиться трагедией. Автомобиль сбил рекламный щит, но по счастью, ни она, ни шофёр не пострадали. Грузовик быстро задержали, и водитель оказался изрядно пьяным, но Алессу это не убедило. Где-то в душе она не верила в случайности, и неприятный осадок от этой аварии остался. Правда, отступать и отказываться от того дела, которое она считала правильным, Алесса не собиралась. Именно поэтому она приехала сегодня на телевидение, и глядя на себя в зеркало, проверяла, как она выглядит.

- Всё отлично, спасибо! - сказала она визажистке, поднялась с кресла и улыбнулась. -  Надо успокоить господина Юрича.

- Пять минут до начала, - предупредил техник, заглянув в двери гримёрной.

Алесса вышла в коридор и отправилась вслед за ним.

Алесса вежливо улыбнулась, выслушав вопрос ведущего. По её мнению, направление беседе было задано правильно. Прежде, чем говорить о частностях, надо освежить в памяти зрителей кое-какую информацию по сути вопроса. Самое интересное, что далеко не все представляли себе, что такое ЕС, и на соц. опросы, время от времени проводившиеся ХДП, многие не могли даже точно ответить, с какого именно времени существует ЕС и с чего всё началось.

- Это хороший вопрос, Питер, - поддержала ведущего Алесса. - Для того, чтобы на него ответить, мне придётся сделать небольшую ретроспективу.

Алесса смотрела на ведущего, прекрасно зная, что камера из-за его спины показывает сейчас крупным планом только её, и получается, что она обращается не только к ведущему, но и ко всем зрителям. Так было удобнее ей самой, потому что несмотря на богатый опыт выступлений, Алесса не любила говорить прямо в камеру. Ей нужны были глаза собеседника, а не красный огонёк, означающий запись, и не стеклянные линзы объектива.

- Первые идеи создания в Европе единого государства поднимались ещё после Американской революции, - заговорила она своим низковатым, глубоким голосом, соразмеряя скорость произнесения слов с ритмом своего спокойного дыхания. - Уже тогда поговаривали о создании "Соединённых Штатов Европы", по принципу объединения штатов американских. Но идея не получала реального воплощения, потому что подобное объединение не было необходимым. Торговля между странами и так шла достаточно активно, сложностей с визовым режимом не было, а разность менталитета, культуры, религии и жизненного уклада европейских государств сделали бы объединение ещё более искусственным, чем в Северной Америке.

Алесса взяла коротенькую пауза, необходимую с её точки зрения для того, чтобы слушатели смогли без труда для себя переключиться на следующую мысль.

- Лишь в середине двадцатого века, после разрушительной и кровопролитной Второй мировой войны возникли настоящие предпосылки для объединения. Эти предпосылки заключались прежде всего в том, что после войны некоторые страны Восточной Европы, попав под влияние Советского Союза, перешли на социалистический путь. Влияние Москвы не могло не беспокоить. Поэтому 19 сентября 1946 года Уинстон Черчилль в своей знаменитой речи в Цюрихском университете снова призвал к созданию "Соединённых Штатов Европы". На этот раз призыв к объединению не пропал втуне. Уже в 1951 году шесть европейских государств -  ФРГ, Бельгия, Франция, Италия, Нидерланды и Люксембург - создали Европейское объединение угля и стали (European Coal and Steel Community). По мысли руководства этих государств, подобный союз, направленный на контроль и усиление производства стали и угля в Европе, должен был дать гарантии от новой войны. От войны с социалистическим лагерем, который в условиях поляризации мира становился главным идейным и политическим противником. Позднее, в конце пятидесятых, эти же страны усилили своё объединение, создав общий рынок для свободного перемещения людей, товаров и услуг.

Речь получалась длинной, но Алесса предпочитала разъяснять всё как можно подробнее. Сокращать и надеяться на то, что "кому надо - те поймут", не имело смысла. С таким же успехом можно было перечислить интернет-ресурсы, на которых граждане Квенталии сами могли прочитать обо всём, что она говорила. Иное дело, что сделать из прочтённого выводы было не так просто, как кажется. Ведь за каждым историческим фактом стояло множество деталей, упустив которые, можно было вообще потеряться и не сделать никаких выводов.

- Другие Европейские страны тоже предпринимали попытки создания различных союзов, направленных на усиление торговых связей, но в конечном итоге Европейское объединение шести стран взяло верх, его руководители смогли убедить правительства других государств вступить в ЕС. К началу семидесятых все подобные союзы слились в один, и фактически, это уже был современный ЕС. А потом мир начал меняться. - Алесса слегка развела руками, этим сдержанным жестом показывая, что наконец подходит к главному. - В начале девяностых Советский Союз прекратил своё существование. Вместе с ним начал рушиться с весь соц. лагерь. Тем не менее, искусственное объединение Европейских стран уже сделалось привлекательным для многих европейских политиков. Ведь этот союз, как и в случае с союзом американских штатов, позволял небольшой группе людей влиять на всю политику Европы. Поэтому от идеи не только не отказались, её усилили, заключив в 1992 году "Маастрихтский договор". Именно это событие можно назвать началом современного Европейского Союза. Договором были учреждены три главные составляющие ЕС: экономический и валютный союз, общую внешнюю политику и общую политику в области внутренних дел и юстиции. Теперь давайте вернёмся к вопросу, который задал наш уважаемый ведущий: почему я считаю, что Евросоюз изжил себя. - Она соединила руки в замок. - У Европы больше нет идейного противника в лице Москвы. Да, у нас остаются такие общемировые проблемы, как терроризм, но антитеррористические службы различных стран и без Евросоюза действуют сообща. У каждой развитой страны есть свой экономический курс, который обусловлен спецификой её ресурсов в совокупности с национальным менталитетом, и сейчас, когда нет угрозы с Востока, мы в состоянии сами решать, что плохо, а что хорошо для внутреннего развития. Иное положение было при условии противостояния капитализма и социализма, когда существовала реальная угроза проникновения в наш лагерь разрушительных коммунистических идей. Но сейчас такая угроза остаётся лишь на локальном уровне. Италия сама справилась с Красными Бригадами, и даже страны бывшего соц. лагеря смогли сами решить, как им перейти от социалистического планирования к нормальному производству. Ситуация в мире такова, что каждое европейское государство может само собой управлять. Именно поэтому я говорю о том, что Евросоюз изжил себя. Я ответила на ваш вопрос, Питер?

Последняя фраза, по обыкновению, была обращена к тому слушателю, который присутствовал в студии. Алесса чуть заметно улыбнулась, передавая слово ведущему, но в целом сохранила серьёзный и деловой вид. Обсуждение проблем ЕС, по её мнению, не располагало к весёлости.

Расплывчатость вопроса, который так старательно "конкретизировал" ведущий, была даже кстати Алессе. Теперь она могла сформулировать ответ так, как удобно ей самой.

- Я могу сказать, что главный недостаток Евросоюза в самой его идее, - начала эксперт, не меняя позы, что при её здоровом позвоночнике было совершенно необременительно, а заодно позволяло оператору сфокусировать камеру так, как тому удобно. - Я начну, пожалуй, с менее значительных, - решила Алесса, улыбнувшись Питеру Юричу, но на самом деле адресовав эту ободряющую улыбку зрителям. - Шенгенская зона, в которую по счастью не входит Квенталия, является одним из таких недостатков. Конечно, сама идея открытости границ весьма привлекательна. Ведь если обратиться к истории, то вплоть до девятнадцатого века границы стран не были настолько строго закрыты, как сейчас. Но, как говорят квенталийские юристы: запрет появляется в ответ на неподобающее действие. Контроль за въездом и выездом стал ужесточаться тогда, когда назрела необходимость ограничить приток нежелательных лиц, или бегство из страны разыскиваемых преступников. Мир, в котором мы живём, достаточно несовершенен, и если одно государство не хочет принимать у себя людей, которые по разным причинам не прижились в обществе другого государства - в этом нет ничего странного или неправильного. Нам не нужны чужие преступники и бездельники, которые ожидают, что перейдя границу они получат блага, которые не смогли получить в собственной стране, среди своих соплеменников. Что же касается беженцев, которым объективно нужно уйти из опасных для их жизни мест, то они всегда могут официально попросить убежища - и получат его, если у страны есть возможность их принять.

Алесса взяла со стола высокий прозрачный бокал с минеральной водой и отпила глоток, после чего продолжила развивать мысль:

- Некоторые страны, такие как Англия, с самого начала не стали входить в Шенген, потому что не собирались допускать бесконтрольный въезд на свою территорию любых эмигрантов. Сейчас некоторые страны, входящие в Шенгенскую зону, начинают ограничивать приток эмигрантов из азиатских и африканских стран. Со временем становится понятно, что свободный въезд создаёт больше проблем, чем приносит пользы. Каждая страна должна прежде всего заботиться о своих гражданах, точно так же, как родители не будут кормить соседей, если их собственные дети голодают, и не поселят рядом с собой преступника, который может нанести вред их семье. Впрочем, в идеях Евросоюза есть более абсурдные положения. - Алесса сделала короткую паузу, прежде чем перейти к новой теме, и ещё раз пригубила воду. - Давайте поговорим о сельском хозяйстве, - предложила она. - В каждом государстве есть своя система ведения сельского хозяйства. Она обусловлена спецификой климата, почв, культуры земледелия и скотоводства и очень многими другими факторами. Можно сказать, что то, что мы производим и едим, тщательно подбиралось и балансировалось столетиями. Но руководство ЕС считает, что внешний рынок сельскохозяйственной продукции должен действовать так, чтобы получался некий усреднённый вариант для всех государств - членов ЕС. Для этого устанавливаются квоты на производство молока и молочных продуктов, мяса, вина. Нам говорят: "Вы не должны сами обеспечивать себя молоком и мясом", и вынуждают вместо свежего мяса своих фермерских хозяйств покупать замороженное мясо из Польши, а вместо свежего молока и сметаны закупать сомнительную продукцию третьих стран, тем самым нанося вред нашим фермерам. - Алесса сделала акцент на последних словах, и крошечную паузу, чтобы слушатели могли присоединиться к её возмущению. - Нас хотят вынудить производить меньше вина, нашего квенталийского вина, мотивируя это тем, что мы должны закупать вино из других стран ЕС. Но подобная политика наносит непоправимый вред нашим фермерам и виноделам. Что они должны сделать? Вырубить свои виноградники и зарезать свой скот? Мы никогда не пойдём на это, даже если нам будут предлагать деньги за неиспользование земель. Мы не можем допустить, чтобы нам диктовали, что выращивать и какие продукты потреблять. Вот вы, Питер, что предпочтёте: импортную говядину, непонятно сколько раз успевшую растаять и снова замёрзнуть по дороге в Квенталию, или парное фермерское мясо, которое можно купить у нас в любом приличном магазине?

На продуктах питания госпожа Ваейра хотела слегка остановиться, поэтому и обратилась с законным вопросом к ведущему.

Алесса была внимательной женщиной, к тому же не первый раз выступала на телевидении, поэтому она прекрасно поняла значение этого беглого взгляда ведущего. Но торопиться не стала. Нет ничего хуже, чем спешить поскорее высказаться. Когда речь идёт о серьёзных вещах, требуется вдумчивость и пояснение каждого своего слова.

- Идея хороша, но разве кто-то мешал нам торговать до того, как Евросоюз решил создать единую торговую зону? - продолжила она разговор. - Рынок был и раньше, с той разницей, что никто не навязывал нам, что продавать, а что покупать. Мы сами решали, что нам нужно, а что - нет, и это служило хорошим стимулом для того, чтобы и продавать и покупать лучшее. ЕС ратует за свободную конкуренцию, но при этом навязывает своим членам, что и у кого они должны брать, а что производить самим. Если бы свободная торговля действительно означала свободную торговлю, не было бы проблем, которые сейчас испытывают многие члены Евросоюза.

Эта мысль требовала тщательного, детального пояснения. Современный человек уже знал, что когда он берёт в супермаркете нечто в красивой обёртке - это вовсе не значит, что под обёрткой будет качественный товар. Здесь человеческой критичности хватало. Но вот когда большие люди с серьёзным видом говорили: "Торговать станет легче, потому что мы открываем границы для беспошлинного движения товаров из страны в страну", - критичности не хватало. Наверное потому, что развернув обёртку, можно было сразу увидеть, что под ней, а что скрывается за красивыми лозунгами деятелей ЕС - показывало лишь время. Тем более, госпожа Ваейра считала себя обязанной разъяснить то, что на самом деле скрывается за некоторыми понятиями Евросоюза.

- Представьте себе, Питер, - продолжила Алесса, обращаясь к ведущему, - есть вещи, которые взаимно исключают друг друга. Например, плановая экономика - и свободный рынок. Директивы, которые навязываются нам, как членам Евросоюза, и диктуют нам, сколько мы должны производить молока или мяса, уже были опробованы на России советского периода, когда партия "сверху" устанавливала, когда сеять, когда снимать урожай, что именно производить на селе. При этом, руководство страны интересовал только план, и вникать в особенности земледелия на местах никто не считал необходимым. Распорядились сеять кукурузу - и не важно, что в Сибири она вырастет по колено. Как шутят русские: "Партия сказала - "Надо!.."". Надо сдать урожай вовремя - значит, не будем сеять гречиху, потому что к тому времени, когда надо будет отчитываться - она ещё не вызреет. Граждане обойдётся без гречки. Теперешние директивы ЕС - это возвращение к планированию СССР. О каком свободном рынке при таких условиях может идти речь? Мы так боялись попасть под влияние Москвы, а теперь нам пытаются навязать плановую экономику из ЕС? Ради чего? Ради счастья купить польскую говядину или финское безлактозное молоко? Хуже того, в ЕС требуют, чтобы более успешные страны содержали отстающих. Идея такова, что надо уравнять уровень жизни, и помочь тем, у кого он слишком низкий. Мало того, что это неосуществимо, это ещё и несправедливо. Получается так, что если один человек хорошо работает и может заработать себе на новый автомобиль, то он должен отдать половину и остаться без автомобиля, чтобы его сосед-бездельник тоже мог отложить себе на автомобиль. Идея подобной уравниловки неверна в корне. Вся мировая практика показывает нам, что того, кто не хочет работать, это ещё больше развратит. Он будет знать, что ему и не нужно стараться, достаточно просто запастись терпением - и ему выделят средства, ради которых он не хочет трудиться. Но уравниловка развратит и того, кто может и хочет хорошо работать, потому что он станет думать: "Зачем мне работать хорошо? Всё равно я не получу за свой труд достойной платы, а получу только то, что мне будет назначено сверху". России в своё время удалось разорвать этот порочный круг, а нас теперь загоняют в него искусственно. Вот что означает всё планирование экономики, которое навязывает нам ЕС, - заключила Алесса, сдержанным жестом показала, что она закончила свою мысль, и можно задавать новые вопросы.

Госпожа Ваейра снисходительно улыбнулась ведущему.

- Спасибо, Питер, - сказала она, и взялась за стакан с минеральной водой.

Ей действительно не требовалось ничьё одобрение. Она привыкла самостоятельно решать, что ей думать и говорить, и это, по её мнению, существенно упрощало жизнь. Можно было не волноваться из-за того, что про неё скажут другие. Её собственные убеждения, в правильности которых она была непоколебимо уверена, делали её нечувствительной к лести, и помогали не волноваться из-за враждебных выпадов её идейных противников.

Сейчас же она просто терпеливо ждала, когда закончится реклама и ведущий задаст новый вопрос.

Отредактировано Алесса Ваейра (2013-12-25 17:23:30)

Алесса сдержанно усмехнулась.

- Эти два вопроса действительно можно рассматривать, как связанные между собой, - согласилась она с ведущим. - При чём связаны они общим ответом: всё делается ради того, чтобы легче было управлять людьми. Подумайте сами: во все времена у нас были вполне определённые нравственные законы и привычные человеческие ценности. Можно было отворачиваться от нравственности, можно было отказываться признавать эти ценности, но каждый, кто так поступал, в глубине души всё равно знал: он сознательно отступает от норм. Законы нравственности диктовали нам стереотипы поведения, и помогали выстраивать законы юридические. Заповедь "не убий" делала убийство грехом, и во всех без исключения цивилизованных странах убийца нёс уголовную ответственность за свой поступок. Заповедь "не прелюбодействуй" охраняла семью, и в конечном итоге, здоровье и будущую жизнь последующих поколений. Мы сейчас не будем говорить о том, что в человеческом обществе за прошедшие века имела место масса уродливых извращений и отступлений от нравственной нормы. Все эти извращения были именно извращениями. Они не объявлялись нормой, как это делается сейчас.

Сделав такое отступление, госпожа Ваейра тем не менее, не стала на нём сосредотачиваться. Спорить с невидимыми оппонентами можно сколько угодно, но ей сейчас нужно было ответить как можно более полно на поставленный вопрос.

- Итак, у нас всегда были нормы поведения, в основе которых лежали нравственные законы. Если какая-либо общность людей отступает от законов нравственности - ничем хорошим для неё это, как правило, не заканчивается. Вспомните хотя бы библейский пример Содома и Гоморры, или более близкий к нам по времени пример с американскими мормонами. Они были гонимы отовсюду, и в этом нет ничего удивительного, потому что утрата одного нравственного закона вела к утрате всех остальных. Мормоны считали возможным и даже нужным убивать тех, кто не придерживается их взглядов, подкупать и натравливать на неугодных им людей французов и индейцев, физически расправляться с любым членом своего же общества, если только он смел выделиться среди них и делал попытку вернуться к нравственности. В конечном итоге, утрата нравственности ведёт к хаосу. Общество превращается в дезориентированное стадо, которое легко направить в любую сторону. И именно на это, по моему глубокому убеждению, направленны призывы к толерантности. По сути, к чему нас призывают? К тому, что гендерная принадлежность - это пережиток, к тому, что брак можно заключать не только между мужчиной и женщиной, а между кем угодно, потому что главная задача брака - доставить удовольствие. Да и сам брак уже не считается чем-то обязательным. Вы знаете, что в Дании "любимые" персонажи детворы - это "Какашка" и "Струйка мочи"? Разумеется, сами дети не додумались бы до такого, эти образы навязаны им взрослыми. Зачем? Чтобы с самого раннего возраста ребёнок был дезориентирован, и то, что является не более чем отходами процесса жизнедеятельности, воспринимал как нечто милое и трогательное. - Алесса пожала плечами. - Для тех же целей дезориентации мальчиков рядят в платья и повязывают им бантики. Всё это делается, для того, чтобы в дальнейшем иметь не общество личностей, а некую аморфную массу, которая не знает, кто она есть, не понимает, что хорошо, а что плохо, и готова пойти за любым лозунгом и делать то, что прикажут. Деградация общества начинается с утраты нравственны ориентиров. И если взрослых людей нужно как-то убеждать, над их умами нужно долго и тщательно работать, чтобы лишить индивидуальности и ввести во скотское состояние, то дети воспринимают всё легко и быстро. Дети - как чистый лист. Если с самого начала вылить на этот лист всю грязь, какую только можно найти - потом будет очень непросто, может быть даже невозможно написать на этом листе что-то действительно нужное и ценное.

Алесса сделала паузу, позволяя и ведущему, и зрителям поразмыслить над тем, что она сказала.

Отредактировано Алесса Ваейра (2013-12-27 20:11:49)

- Свободы от чего? - живо спросила Алесса, подавшись слегка в сторону ведущего. - Свободы от свободы? Разве это не очевидно: раньше человек мог сказать, что думает, и называть явления теми именами, которые им соответствуют, а теперь такой свободы нет. Раньше хулиганов, которые раздеваются до гола, забирали в полицию и штрафовали за нарушение порядка, или отправляли в лечебное заведение, и то, что человек демонстративно оголяется, называлось эксгибиоционизмом. А сейчас это - "свобода".

Сарказм в голосе Алессы был слишком явный, но она позволила себе говорить эмоционально, потому что знала: очень многие граждане Квенталии возмущаются тому же, чему возмущается она.

- Сейчас в Европе уже нельзя прямо назвать гея - геем, потому что это "оскорбление" в его адрес. При этом, если он кого-то оскорбляет своим видом и поведением - это считается признаком нетолерантного отношения. Что вы можете сказать о "терпимости", в которой отсутствует терпимость к христианам? Сколько мы слышим сейчас в новостях о том, что запрещают публично праздновать Рождество, чтобы "не оскорблять чувства мусульман"? Нет, мой дорогой друг, в Европе больше нет свободы. И если мы останемся в Евросоюзе - нас вынудят стать такими же. Наши нравственные устои будут разрушены, наша жизнь будет контролироваться посторонними людьми извне, нам будут диктовать, что есть, как одеваться, как воспитывать детей, во что верить. Так будет, потому что пока мы - единое общество, со своими традициями и моралью, из нас нельзя сделать стадо. А идеологам Евросоюза нужно стадо, покорное и безликое стадо, от которого они будут брать то, что им нужно.

Алесса плавно откинулась на спинку кресла и замолчала, предоставив Юричу самому решать, о чём говорить дальше. По её мнению, любая тема, которая так или иначе касалась ЕС, была достаточно животрепещущей.

Алесса покачала головой и грустно улыбнулась.

- Я не стану лукавить, по моему мнению опасность военного вмешательства со стороны ЕС, или той же Америки действительно существует, - ответила она, прекрасно понимая, что напугает подобным прогнозом некоторую часть обывателей. - Как существует опасность того, что нас сочтут нетолерантными и нападут ради того, чтобы устроить в стране военный переворот и посадить у власти правительство, которое будет готово делать так, как угодно господам в Брюсселе. Говорят, что худой мир лучше войны, но "мир" в понимании ЕС может быть только в одном случае: если мы сдадимся, и позволим Европейскому Союзу разрушить то, что всегда было главным для каждого квенталийца: его семью, его религию, его понимание добра и зла. Есть такие моменты в истории, когда у нации нет права отступить, потому что отступление будет означать конец самой нации.

После такой речи нужно было подкрепить веру в правильность национальной идеи в соотечественниках, поэтому госпожа Ваейра сделала коротенькую паузу, и обращаясь уже непосредственно в объектив камеры, произнесла:

- Мы надеемся на мирное сосуществование с другими странами, но мы всегда умели давать отпор агрессии. В мире ещё осталось достаточно стран и народов, которые не желают идти на поводу у ЕС, и мы останемся в их числе. Мы - не Югославия, которая сама по себе была искусственным объединением нескольких наций. Мы - единый народ, и если мы останемся единым народом - ни ЕС, ни Америка не посмеют нас тронуть. Да они и не станут этого делать, им сейчас гораздо выгоднее уничтожать нации изнутри. И вот как раз ради того, чтобы нас не уничтожили изнутри, мы должны остаться суверенным государством, которое готово мирно жить и торговать с соседями, но которое не допустит, чтобы ему навязывали чужую волю.

Получилось пафосно, но Алесса решила: "Не беда! В такой ситуации нужно касаться не только разума, но и эмоций".

- Это непростой вопрос, Питер, - призналась Алесса. - Я бы могла сказать, что мы чрезмерно увлеклись идеей свободной торговли, однако вы можете возразить мне, что успешно торговать нам никто не мешал и до 2007 года, тем более, что на евро мы так и не перешли и в шенгенскую зону не вступили. Напротив, входя в число государств - членов ЕС, мы сразу поставили эти два условия: сохранение своей собственной валюты и закрытость наших границ.

Рассуждать о вопросе, почему именно Квенталия вошла в Евросоюз, было не так-то просто. Госпожа Ваейра придерживалась общей для большинства квенталийцев позиции, что не следует ругать своё собственное правительство. Хотя в последнее время многие отходили от такого правила, Алесса не собиралась поддаваться дурному примеру. Пришлось подойти к вопросу с такой позиции, при которой можно было высказать своё мнение как можно более нейтрально.

- На руководство нашей страны было оказано давление со стороны основателей ЕС, - сказала госпожа Ваейра. - Вполне возможно, что тогда, в 2007 году, нужно было более твёрдо и решительно стоять на своём, но у всех у нас и сейчас жив в памяти пример наших ближайших соседей - Югославии. Конечно, положение в Квенталии не было столь критическим, мы не настолько многонациональны, и вряд ли агрессию извне можно было списать на желание погасить этнические конфликты внутри нашей страны. Тем не менее, правительство Квенталии имело основания полагать, что одним политическим давлением дело не ограничится, и предпочло выбрать меньшее зло. Вы должны помнить, что перед вступлением в ЕС настроения были достаточно противоречивы, однако большинство поддалось идее, общей для стран, стремящихся вступить в Евросоюз: "Если мы это сделаем, мы будем жить ещё лучше, чем живём до вступления в ЕС". Что можно сказать сейчас? - Она развела руками. - Это было ошибкой. Осознать масштабы подобной ошибки мы смогли только через несколько лет, но на то мы и разумные, мыслящие люди, чтобы признавать и исправлять свои ошибки, а не угнетаться ими и не продолжать по инерции оставаться на том положении, которое является для нас неправильным, неприемлемым и подрывает наши государственные устои.

Алесса была крайне недовольна своим собственным уклончивым ответом, но иного она сейчас дать не могла. Поставив себе на заметку, что нужно проработать собственный взгляд на затронутую проблему, она тем не менее, благожелательно посмотрела на ведущего передачи.