Чез Бронсон отодвинул чашку и сцепил пальцы рук перед собой на столе. Вид у него был категоричный, но глядя на девушку, он только вздохнул, не разжимая зубов. Что толку злиться? Всё равно не поможет.

- Самую малость, - ответил он, расслабив свою квадратную нижнюю челюсть. - Чуть-чуть... Я как раз собрался уходить. - Он резко подался в её сторону. - Вообще-то, у меня сегодня не выходной, и информация вроде как нужна тебе. Кофе будешь?

У него была своеобразная манера злиться и любезничать одновременно. Подследственных это обычно сбивало с толку и заставляло нервничать. От Чеза ожидали грубости, может быть, даже жестокости. Его тяжёлая нижняя челюсть и цепкий взгляд глубоко посаженных глаз не предвещали ничего хорошего. Но на деле, он был не так уж и груб, и уж точно не дурак. Поэтому он с сомнением посмотрел на сумочку Джессики.

- Только без этих своих штучек, - предупредил он, не дав ей ответить на вопрос про кофе. - Нас и так на уши поставили из-за этого переполоха вокруг конкурса красоты. Начальство требует, чтобы мы держали языки за зубами. Так что, давай сперва диктофон. Лучше он полежит в моём кармане, пока мы тут беседуем.

Полицейский сунул диктофон в карман и откинулся на спинку стула, не спеша оглядев зал. Он явно почувствовал себя увереннее.

- Подозреваемых пока нет, да и известно не много, - признал он. - Но кое-что есть. Только прежде чем рассказывать, я хочу, чтобы мы заключили небольшую сделку. Дело в том, что информация строго конфиденциальна, и если она будет использована - мне бы хотелось, чтобы моё имя не всплыло каким-нибудь неожиданным образом.

Он снова огляделся, но никого подозрительного на горизонте не наблюдалось, да и редкие посетители держались от них на расстоянии, недосягаемом для подслушивания. И всё-таки Чез ощущал себя не совсем спокойно, достал пачку сигарет и немного нервным движением своих крупных рук вытряхнул одну штуку. Сигарета ухитрилась вывалиться на стол, Бронсон схватил её, будто боялся, что она убежит, и сердито сунул в рот.

- Для начала скажем так: всех трёх пропавших девушек объединяет одно обстоятельство. - Он достал зажигалку и прикурил (благо, курить в общественных местах в отсутствие таблички "Не курить", не запрещалось). - Все три уже участвовали в пробном показе и фотографировались с образцами из коллекции. Плюс к этому - в ВПУ поступило анонимное сообщение о том, что возможно, охранять уже нечего.

Он не стал договаривать, и внимательно посмотрел на Джессику, словно хоте проверить её мыслительные способности.

- А вот об этом я ничего не говорил! - категорично отнекался Бронсон.

О том, что на алмазной шахте не всё чисто, поговаривали последние лет десять. В результате, в начале 2013-го года на шахте сменилось руководство, и новый директор значительно усилил меры безопасности, попутно уволив несколько сотрудников. Может быть, это событие и не было никак связано с расположенным в опасной близости горнолыжным курортом, но так уж совпало, что у владельца этого курорта тоже возникли некоторые трудности, и в то же самое время. Однако, чтобы сопоставить эти два факта, нужно было обладать немалой фантазией, или недюжинной смелостью. У Чеза Бронсона первого не было, а со вторым наблюдались проблемы, так что он только потряс своей густой, тёмной шевелюрой, возражая на версию Джессики.

- Лучше я буду краток, - решил он, но вопреки собственному заявлению, пустился в объяснения: - Мы сейчас говорим о коллекции, и только о коллекции, а не о необработанных алмазах, которые поступают с шахты. А уж если выражаться совсем конкретно: о том, что после исчезновения этих трёх девиц некто заявил, что ему доподлинно известно, будто бы все изделия подменили гораздо раньше, и в банковском сейфе лежит липа, подделка! - Он сунул недокуренную сигарету в пепельницу, потому что она ему мешала. - Никто бы не поверил, но... - Он внимательно посмотрел на Джессику. - В общем, этим делом вдруг заинтересовалась госбезопасность, и дело у нас забрали. Я узнал сегодня утром. Как раз шеф поручил договориться о встрече с одним из устроителей выставки, и я уже ехал к нему - как на тебе! - Он шумно вздохнул. - Мне звонят и передают "отбой"! - Он понизил голос. - "ГРО этим займётся!" Так они сказали.

Большая часть обывателей старалась вообще не произносить этой аббревиатуры "ГРО" вслух, будто можно было накликать внимание госбезопасности на себя. Это было сродни суеверию, или какой-то мистике. На Чеза это тоже действовало, так что он вполне закономерно для себя самого понизил тон.

- Не знаю, чем это тебе поможет, но... - Он пожал плечами, развёл руками и снова достал из кармана мятую пачку. - В общем, дело с этими девицами, наверное серьёзнее, чем мы думали. Они всё изъяли: и протоколы допроса свидетелей, и фототаблицы, и записи с места происшествия. Всё! Как тебе такой расклад?

И он снова закурил, не глядя на собеседницу.

- Ничего, - бросил Чез. - И вообще, я тебе и так много сказал, даже слишком много. Ну... Одна из девиц приехала откуда-то из деревни на южной границе, не иначе как переспала с кем, чтобы попасть на конкурс. Две другие здешние. И я не думаю, что какая-то из них могла отличить бриллиант от осколка винной бутылки. (Поручиться за это Чез не мог, но ему так казалось).

Ему очень хотелось дать Джессике совет, но он не знал, каким боком это всё выйдет. Он ведь и сам в некоторой степени был в неведении. Слишком мелкая сошка, чтобы ему докладывали о всех планах и рассказывали о всех версиях. В какой-то мере, Чез даже был обижен на то, что начальство держит его в неведении, и отбирает дело, едва оно начало вызывать интерес. Всё-таки раскрытие преступления - это верный шаг к повышению. Так что, покурив и посомневавшись, он наконец спросил (не иначе, как из мстительности в адрес руководства):

- Имя Лоуренса Маури тебе о чём-нибудь говорит?

Чез почувствовал себя вполне удовлетворённым. Почему? Да кто его знает?

- Как это "при чём"? - удивился он. - Он же главный "ключник"! То есть, я хотел сказать, что у него основной ключ от сейфа. Действительно ли так жребий выпал, или что-то помогло - не знаю, но он сейчас самый заинтересованный в том, чтобы не было скандала. И у него свои источники информации, так что я - не я, если он не знает, что в этом деле понадобилось агентам ГРО.

Бронсон дорого бы дал за то, чтобы посмотреть, как такая особа, как Джессика Лэстридж будет обрабатывать бензинового магната. Правда, тут имелось множество препятствий, поскольку люди вроде Лоуренса Маури умели избегать встреч с журналистами. Но подкинуть Джессике идею, которая могла бы сработать, Чез был не против.

- Если думаешь, что не сможешь к нему пробиться, скажи. Я помогу.

И он выжидательно смотрел на девушку, позабыв даже о своей сигарете. Он прям-таки нутром чуял, что такую услугу ей никто кроме него не окажет, и кто знает, может быть, всё получится.

Чез пожал плечами.

- Ну, в этот лошадиный клуб ты не попадёшь, - сразу признал он. - То есть, в парк пройти можно, и я даже могу нарисовать, по какому приблизительно маршруту обычно катается Маури. Но лошадь с ихней конюшни тебе никто не даст, это и правда не для простых смертных вроде нас. А на чужой лошади тебя к парку на пушечный выстрел не подпустят. Но ты ведь девушка сообразительная.

Он засмеялся, хотя наверное, это было нервное. Бронсон знать не знал, куда вывезут все эти его "откровения", и не пострадает ли он сам в первую голову. Но потом он успокоил свою совесть тем, что ничего сверхсекретного не рассказывает (кому надо - тот сам всё узнает), он продолжил:

- Пешочком по парку доберёшься до какой-нибудь из дорожек, по которым он ездит, а дальше - сама решай, как быть. Охрана его обычно следом не бегает, и хотя держится поблизости, но уж всяко лучше министра его не охраняет, а министры там тоже верхом прогуливаются время от времени. - Он ещё подумал, и достал новую сигарету, но пока не стал её раскуривать. - Есть такой фильм французский, кажется - "Шакал". Там одной дамочке нужно было стать любовницей одного важного деятеля. Так у неё была собачка, которую научили кидаться на лошадей по команде. И вот она тоже в парке вроде как гуляла с собачкой, а когда объект подъехал - сделала вид, что собачка сорвалась. Лошадь напугалась, дядька слетел с лошади - и тут она бросилась, давай извиняться... В общем, он и запал на красивую. Правда, такой номер может не пройти, если Маури смотрел кино, а я думаю, он его тоже иногда смотрит. Так что тебе придётся что-то новенькое придумать. Или... - Он покрутил рукой с сигаретой, и поглядел в потолок. - Могу достать тебе карточку на один теннисный корт, где Маури тоже бывает регулярно. Умеешь играть в теннис - можешь попробовать навязаться ему в пару. Он обычно не возражает против молодых, симпатичных девушек. Но тут другое "но": во-первых, перекрикиваться через поле неудобно, а во-вторых, у этого господина есть привычка загонять молодёжь. Крепкий мужик. Прежде, чем у тебя появится возможность с ним поговорить - ты уже будешь лежать с языком на плечо.

Он не шутил, хотя сам лично не видел, как Маури играет в теннис. Просто слышал от своих коллег.

Чез заржал не хуже привилегированных лошадей с конюшни, услугами которой пользовался господин Маури. Даже сигарету выронил. Какая-то пожилая пара за дальним столиком уставилась на него через весь зал. Отсмеявшись, Чез вытер пальцами глаза, помахал свидетелям своего бурного веселья, так что они сразу уткнулись в свои чашки, и посмотрел на Джессику заговорщицким взглядом.

- Я так думаю, что не мне тебя учить, каким способом уговорить хозяина конюшни дать тебе покататься, - сказал он прямо. - Ему всего сорок пять, так что наверное, это будет даже приятно. - Он снова засмеялся, но уже тише, чтобы не пугать завсегдатаев кафе. - Его зовут Берти Гроув, и ты в любое время дня и ночи найдёшь его в маленьком особняке рядом с парком, метров триста по бульвару в сторону центра. Кажется, дом номер восемь. Но учти! - Он поднял палец и погрозил им Джессике. - У него жена, которая хоть и торчит целыми днями в каком-то интернет-сообществе, не то "Старые девы", не то "Синие чулки", не то "Пышные красавицы", но всё равно сидит дома. В общем, будешь охмурять Гроува - делай это лучше в каком-нибудь нейтральном месте.

Бронсон отвалился на спинку стула и посмотрел на часы.

- Мне пора. Так может, кинуть тебе на всякий случай карточку на теннисные корты? - миролюбиво предложил он.

- Пришлю сегодня вечером, - пообещал Чез, и поднялся было из-за стола, но тут же сел обратно. - А знаешь, жалко мне тебя, девочка! Ляжешь под этого козла, а он тебе ничего не даст.

Сказано было весьма скептически, но Бронсон вообще отличался бесцеремонностью. Может быть, ему хотелось, чтобы между ним и Джессикой было нечто большее, чем такой вот деловой разговор, но поскольку не было - Чез (не иначе как от неудовлетворённости) становился только злее на язык.

- Лучше вот что, - предложил он, явно заботясь о репутации госпожи Лэстридж. - Там старшим конюхом одна дамочка работает, Сесил Габриэль. Она из породы фанатичек, помешанных на лошадях. У неё всю жизнь ни детей, ни мужа, ни любовника, у неё одними лошадьми голова забита. Работает почти что задарма, лишь бы иметь счастье вылизывать этих привилегированных кляч.  Это её первая слабость, а вторая - хорошие крепкие напитки. Приди под предлогом "посмотреть", наплети душещипательную историю о том, как ты любишь с детства лошадок, а жестокие предки запрещали тебе на них ездить, но ты втихаря от родителей... и всё такое. Потом прикинься фанаткой, станцуй "мумбу-юмбу" вокруг какого-нибудь жеребца, восхищаясь его статями, и напои эту Габриэль. Возьми что-нибудь подороже и покрепче, коньяк или абсент. Когда она выпьет - она становится добрая, и уж точно разжалобится и даст тебе покататься. Только надо бы подгадать так, чтобы это было в нужный день. Когда тётка протрезвеет - ты от неё уже ничего не получишь, потому что за своё место она держится крепко. Кому ещё она нужна, и где ещё есть такие жеребцы, как в этом клубе?

Он снова засмеялся, но на этот раз смех относился к Сесил Габриэль и её любви к жеребцам.

Бронсон пожал плечами и отвёл глаза.

- Так он и стоит недорого, - буркнул он в ответ, и теперь уже действительно поднялся, чтобы уходить.

Ему не везло с женщинами. Наверное, он не умел с ними обращаться. Какая-нибудь шлюшка вполне могла ему дать, ради того, чтобы он не потащил её в участок, но это больше было похоже на маргарин, который тебе подсовывают, когда хочется настоящего масла.

- У тебя всё получится, - сказал Чез вместо прощания, и пошёл к выходу.

Напоминать госпоже Лэстридж, что теперь она - его должница, он не стал. Да и вообще, остался недоволен разговором и самим собой.